Асано Ацуко
ШЕСТОЙ НОМЕР
ШЕСТОЙ НОМЕР
Том Первый, Глава Первая
Промокший до нитки Нэдзуми
Промокший до нитки Нэдзуми
Описание: 7 сентбря 2013 года к Шиону, взрощенному в идеальном городе No. 6, в день его рождения врывается загадочный мальчик по имени Нэдзуми. Кто он? Почему истекает кровью? В рае для высшей элиты, квартале Хронос, берет свое начало история дружбы, предательства и разоблачения секретов, сокрытых под утопической личиной священной цитадели.
Читать on-line
Нэдзуми находился в пещере.
Во тьме он тихо дышал. В воздухе примешивался едва различимый запах влажной земли. Нэдзуми медленно и осмотрительно продвигался вперед. Пещера была узкой, но все же достаточно широкой, чтобы он, хоть и с трудом, но проходил по ней. К тому же темно. Нигде не было видно и луча света. Но это только успокаивало сердце. Он любил темноту и маленькие пространства. В таких местах никто большой не смог бы пройти, чтобы схватить его. Мимолетное облегчение и спокойствие. Рана на плече тупо болела, но не доставляла больших неудобств. Проблема была, скорее, в количестве потерянной им крови. Рана неглубокая, плечо лишь задето. Уже давно кровь должна была начать свертываться и закрыть рану. Но... Чувствовалось, что рана скользкая. Она все еще кровоточила.
Антикоагулянты. Наверное, их пули были ими покрыты.
Нэдзуми закусил губу.
Ему нужно было лекарство для остановки кровотечения. Было бы неплохо иметь тромбин или соли алюминия. Нет, о такой роскоши он и не говорит. Самое большее, чего можно желать - чистой воды, чтобы промыть рану.
Ноги свело судорогой, он почувствовал головокружение и дурноту.
Проклятье.
Возможно, это потеря крови. Если так, то это опасно, скоро он не сможет двигаться.
Ну и ладно.
Он услышал голос внутри себя.
Может, будет неплохо, если ты завернешься в эту влажную темноту и больше не сможешь двигаться. Ты глубоко заснешь, надолго заснешь, и встретишь свою тихую смерть. Возможно, это не будет так уж больно. Возможно, будет только немножко холодно. Нет, это же слабость. Его кровяное давление будет падать, дыхание затруднится, а тело будет парализовано… Это просто не может быть безболезненным.
- Хочу спать…
Ты устал. Тебе холодно. Тебе больно. Ты не можешь двигаться. Тебе бы только перетерпеть страдания. Лучше уж так, чем продолжать эту бесполезную борьбу. Есть те, кто преследует тебя, но нет того, кто спасет тебя. Никто не придет спасти тебя. Так что откажись от жизни. Прижмись к земле и усни. Сдайся уже.
Он начал переставлять ноги, тяжело передвигая руками по стене, и выдавил из себя горькую усмешку.
Тело спорило с голосом, что говорил ему сдаться. Вот парадокс.
- Еще час. Нет, тридцать минут?
В таком состоянии можно двигаться еще около получаса. За это время нужно остановить кровотечение и найти место для отдыха. Это тот минимум условий, что требуется для выживания.
В воздухе наметилось движение. Темнота перед ним стала понемногу рассеиваться. Шаг за шагом, из узкого и темного тоннеля он вышел на широкое место, окруженное мощными белыми бетонными стенами. Нэдзуми знал, что это была часть канализационного тоннеля, который использовался более десяти лет назад, в конце двадцатого столетия. В отличие от земли выше, участка Шестого Номера, подземные сооружения утратили свое значение. Сооружения, сохранившиеся без изменений, были оставлены тут и там нетронутыми. Одним из них был этот, заброшенный, забытый для использования дренаж. Для Нэдзуми это было наиболее подходящее место. Он закрыл глаза, вызывая в памяти карту Шестого Номера, полученную им из компьютера.
Должно быть, это заброшенный маршрут К0210. Если так, то он должен пролегать близко к престижному району, называемому Хронос. Конечно, он вполне мог вывести и к тупику.
Но если он решил выжить, то оставалось только идти вперед. Теперь Нэдзуми не было дозволено ни сомневаться, ни выбирать.
Воздух переменился. Теперь это была не та затхлая сырость, что раньше, а свежий воздух, наполненный влагой, в котором ощущалось движение. Действительно, наверху шел сильный дождь. За этим местом, несомненно, следовал внешний мир.
Нэдзуми вдохнул и почувствовал запах дождя.
7 сентября 2013 года был день моего двенадцатилетия.
В этот день тропический циклон, другими словами, тайфун, образовавшийся в юго-западной части Тихого океана, переместился на север и обрушился на побережье города Номер Шесть, где я жил.
Это был величайший подарок, который я когда-либо получал. Я был так взволнован.
Было только четыре часа вечера, но уже опустились сумерки. С деревьев во дворе, согнувшихся под напором ветра, с силой срывало листья и мелкие веточки. Этот шум был мне приятен. Он был полной противоположностью обычной мертвой тишине этого жилого района.
Моя мать предпочитала разные небольшие деревья цветам, и наш сад превратился в маленькую рощу из-за того, что она высаживала тут и там персики, камелии и клены. Благодаря этому шум не был прерывистым. Каждое дерево издавало свой стон. Оторванные ветки и листики попадали в стекло окна, цеплялись за него и продолжали свой путь дальше, гонимые ветром.
Я нестерпимо захотел открыть окно. Даже такого сильного ветра было недостаточно, чтобы преодолеть его герметику. В комнате, где функционировала система экологического контроля, температура и влажность постоянно стабилизировались, и не было никаких изменений. Вот почему я так хотел открыть окно. Открыть и впустить сюда воздух, ветер и дождь, так отличающиеся от стандартной обстановки.
- Шион, - мамин голос позвал меня по интерфону, - даже не думай открыть окно.
- Я понял.
- Хорошо… Ты слышал? В Западный блок прорвалась вода. Ужасно, правда?
Однако голос матери даже отдаленно не напоминал встревоженный.
Шестой Номер снаружи делится на четыре блока: Северный, Южный, Восточный и Западный, причем Западный и Восточный блоки большей частью являются сельскохозяйственными угодьями и лугами. Они обеспечивают шестьдесят процентов всех растительных и пятьдесят процентов мясных продуктов для жителей Шестого Номера. Северный блок состоит из гор и лесов широколиственных деревьев. Область полностью находится под защитой Центрального Комитета. Без его разрешения никто не может зайти на эту территорию. Хотя… Вряд ли кто-то сильно хотел бы попасть в этот дикий лес.
В центре города находится огромный лесопарк, занимающий более одной шестой от общей территории города. Можно наслаждаться природой в разные времена года и наблюдать более чем за сотней видов насекомых и животных, обитающих в нем.
Подавляющее большинство горожан вполне довольно природой в парке. Но лично я не очень его люблю. Я ненавидел здание мэрии, возвышающее в самом его центре. Это куполообразное строение имело пять этажей над землей и десять ниже нее. В таком месте, как Шестой Номер, где не было небоскребов, оно бросалось в глаза, но, пожалуй, не обладало такой высотой, чтобы доминировать над местностью, хотя и производило впечатление какого-то отвратительного давления на тебя. Некоторые называли его «Лунной каплей» из-за круглой формы и белой поверхности, но я думаю, оно больше было похоже на волдырь на коже. Мозоль, вскочившая на поверхности самого центра города. Городская больница и здание Бюро Безопасности стояли рядом, соединенные путями, выглядевшими точно стеклянные трубы. И все это было окружено зеленью леса. Лесопарком, местом, предназначенным для спокойного отдыха горожан. Все распустившиеся цветы, созревшие плоды, небольшие животные, жившие здесь, были объединены по сезону цветения и расположению и подвергались скрупулезному контролированию.
Горожане могли узнать о подходящем месте и времени для наблюдений и наслаждения природой через систему обслуживания города. Природой, что покорно подчиняется. Но ведь сейчас она разбушевалась. В кои-то веки, тайфун.
Ветви с зелеными листочками ударились в окно, и эхо рычащего ветра сразу же отозвалось. Мне показалось, что он отозвался. Звуконепроницаемые окна ограждали меня практически от любого внешнего шума. Они мешали мне. Я хотел услышать, как бушует ветер, хотел почувствовать его. Почти не осознавая своих действий, я распахнул окно настежь. Дождь ворвался ко мне. Ветер ревел, словно рычащий грохот из-под земли. Уже давно я не слышал этот рев. Я поднял руки и тоже закричал. Ни одна живая душа не могла меня услышать. Мой крик был абсолютно бессмысленным. Капли дождя залетали мне в горло. Я понимал, что поступаю по-детски, но не остановился. Дождь усилился. Как здорово было бы снять всю одежду и выскочить под дождь. Я попробовал представить себя, голого, бегающего под дождем. Наверное, я бы выглядел совершенно как умалишенный. Но это было просто непреодолимым, властным и тяжелым искушением. Я снова открыл рот, проглатывая капли дождя. Я хотел поддаться этому дикому импульсу, во мне происходило что-то страшное. Какие-то дикие, бурные эмоции поднимались во мне и обуревали меня.
Сломай.
Разрушь.
Разрушить что?
Все.
Все?
Я услышал электронный сигнал. Это было предупреждение об ухудшении атмосферных условий внутри комнаты. Если все оставить как есть, то окно закроется автоматически. Начнется регулировка влажности и температуры, и все мокрые вещи станут сухими сразу же после того, как я буду оповещен об этом. Я вытер мокрое лицо о занавеску и подошел поближе к двери, чтобы выключить систему экологического контроля.
Что бы произошло, если бы я тогда спокойно послушался предупреждения. Если бы я тогда выбрал закрыть окно и решил остаться в более или менее сухой комнате, моя жизнь была бы совсем иной. Нет, это не сожаление… Вовсе нет. Просто любопытство. Останется загадкой, что было бы, если бы не тот случай, изменивший мой продвинутый управляемый мир, когда я, 7 сентября 2013 года, в день, когда был тайфун, открыл окно.
Я не верю в Бога, но время от времени бывает, что в моем сердце проблескивает нечто, что иногда называют «Десницей Божьей».
Я щелкнул выключателем. Электронный шум прекратился. Комната внезапно погрузилась в тишину.
Хех…
Я услышал слабый смешок у себя за спиной и инстинктивно обернулся, не сдержав легкого вскрика. Там стоял вымокший мальчик. Хотя понял я, что это самый что ни на есть мальчик, совсем не сразу. У него были распущенные волосы до плеч, и казалось, что маленькое лицо было погребено под ними. Шея и руки, торчащие из коротких рукавов его рубашки, были тонкими. Я никак не мог решить, был ли это мальчик или девочка, да и какого возраста. Больше всего на свете в тот момент мои глаза и ум были зациклены на его левом плече, залитом чем-то красным, и я не мог обратить свой взгляд на что-либо другое.
Цвет крови. Это был первый раз, когда я увидел человека, истекающего кровью так сильно. Это было поразительно, я протянул к нему руку. Но, прежде чем моя рука коснулась его, тот, кто вторгся ко мне, исчез. В тот же момент на меня обрушился удар, и меня с силой прижало к стене. Я почувствовал холод на своей шее. Пять ледяных пальцев сомкнулись вокруг нее.
- Не двигайся, - сказал он.
Он был ниже меня. Я смотрел ему в глаза, пока он давил на меня снизу. Они были насыщенно темными, но и в то же время светло-серыми. Никогда раньше я не видел такого цвета. Его пальцы впивались мне в горло. Я и не думал, что он может быть таким сильным, но в тот момент совершенно не мог пошевелиться. Такое не под силу новичку.
- Видно, - выдавил я через силу, - ты привык к таким вещам.
Светло-серые глаза так ни разу и не моргнули. Эти неподвижные глаза, они были спокойны словно поверхность океана в штиль, и я не прочитал в них ни угрозы, ни страха, ни желания убить. Я почувствовал, как отступает паника, и мое собственное смятение утихло.
- Я окажу тебе первую помощь, - сказал я, облизав губы. - Ты ведь ранен, не так ли? Я окажу тебе первую помощь.
- Я отражался в глазах того, кто ворвался ко мне. Внезапно мне показалось, что меня затягивает в них. Я отвел глаза и медленно повторил все те же слова:
- Я окажу тебе первую помощь. Нужно остановить кровь. Пер-вая по-мощь. Ты понимаешь меня, да?
Хватка, сдавливающая мою шею, немного ослабла.
- Шион, - раздался голос моей матери из интерфона, - ты открыл окно, да?
Я попытался сделать вдох.
«Все будет хорошо, - подумал я, - все хорошо, я могу говорить, будто все как обычно».
- Окно?.. Ах да, открыто.
- Нельзя так. Простудишься ведь.
- Понял.
Моя мама вдруг рассмеялась:
- Несмотря на то, что тебе сегодня исполнилось двенадцать, на самом деле ты еще совсем ребенок.
- Я же сказал, что понял… Ой, мам…
- Что такое?
- Я работаю над докладом, так что не отвлекай меня пока, пожалуйста.
- Доклад? Но ты только решил поступать на специальный курс.
- Что?.. Вообще-то есть много разных домашних заданий…
- Вот как? Не перетруждай себя. И, пожалуйста, приходи к ужину.
Ледяные пальцы отдалились от моего горла, я был освобожден. Я вытянул руку и включил систему контроля окружающей среды, заранее отменив систему поиска инородных тел. В противном случае, обнаружив нарушителя и классифицировав его как инородное тело, система бы подала громкий сигнал тревоги. Если бы человек был признан законным жителем Шестого Номера или же если бы его зарегистрировали внутри комнаты, то система не отреагировала. Но я не думал, что этот промокший до нитки ворвавшийся ко мне человек являлся правомерным горожанином.
Я закрыл окно, и по комнате начал циркулировать теплый воздух. Сероглазый мальчик сел, судорожно цепляясь за кровать, готовый упасть. Он глубоко и долго вздохнул. У него был такой вид, словно он израсходовал все силы.
Я достал аптечку и попытался измерить его пульс. Затем разрезал рубашку и промыл рану.
Это…
Я и не думал, что так вопьюсь в нее глазами. Она не была столь уж сильным повреждением. В плоти предплечья была пробита неглубокая выемка.
- Пулевое ранение?
- Да, - честно подтвердил он, - меня подстрелили. У вас есть какой-то специальный термин? Для царапин от пуль?
- Я не специалист. Я все еще учусь.
- На специальном курсе?
- Начиная со следующего месяца.
- Хех, ничего себе. У тебя, должно быть, высокий IQ.
В его тоне был примешан оттенок сарказма. Я оторвал взгляд от раны и посмотрел ему в глаза.
- Смеешься надо мной?
- Смеяться, хоть ты мне оказываешь первую помощь при ранении? Никогда! Так какой у тебя профилирующий предмет?
Я ответил ему, что это экология. И я только решил переводиться на специальный курс. Это никак не связано с первой помощью при ранах, простреленных ружьем. Это – мой первый опыт. И я был немного взбудоражен.
Итак, что же нужно делать сначала? Продезинфицировать, остановить кровотечение… Точно, сначала нужно остановить кровь.
- Что это ты собрался делать? – он пристально проследил за тем, как я достал шприц из коробки с дезинфекторами, и внезапно затаил дыхание.
- Местная анестезия. Ну, давай!
- Постой-ка со своим «давай»! Для чего нужна анестезия?
- Для швов.
Я узнал намного позже, что тогда я, похоже, улыбнулся с каким-то ужасно счастливым лицом.
- Швы! Не собираешься же ты использовать такие примитивные методы лечения?
- Это тебе не больница, где имеется новейшее оборудование. К тому же, пулевое ранение само по себе довольно примитивно.
Уровень преступности в городе был близок к нулю. Общественный порядок был стабилен, и поэтому предполагалось, что среди обычных людей не было тех, кто носил при себе оружие. Исключением были охотники. Правила отменялись дважды в год на охотничий сезон. С давних пор люди с огнестрельным оружием шли в северные горы. Моя мать не любит этих людей. Она говорит, что не понимает, как они могут убивать животных ради удовольствия. И не она одна. Регулярный опрос населения показывал, что семьдесят процентов выразили неприятие охоты в качестве развлечения.
Убийство ни в чем не повинных животных ужасно. Бессердечно. Жестоко…
Но передо мной истекал кровью не олень или лиса. Человек.
- Поверить не могу, - прошептал я.
- Во что?
- Что есть кто-то, способный направить оружие на другого человека. Только не говори, что тебя по ошибке подстрелил член охотничьего клуба.
Его губы дрогнули. Он улыбнулся.
- Это был не охотник… Что ж, думаю, что-то вроде. Однако это была не ошибка.
- Они понимали, что перед ними человек, и стреляли? Это же преступление!
- Даже и не знаю. Просто вместо того, чтобы охотиться на лисиц, они охотятся на людей. Наверное, это и не преступление.
- Что ты имеешь в виду?
- Я имею в виду, что есть те, кто охотится, и те, на кого охотятся.
- Не понимаю, о чем ты.
- Ну да, ну да. Да и не надо тебе понимать. Так ты на самом деле собираешься сделать мне инъекцию? У тебя нет чего-то вроде спрея для анестезии?
- Всегда хотел сделать кому-то укол, хотя бы разочек.
После того как я продезинфицировал рану, я разделил анестезию на три части и ввел в область вокруг раны. Я нервничал, так что мои руки немного дрожали, но все прошло гладко.
- Сейчас рана онемеет, затем…
- Ты зашьешь ее.
- Да.
- У тебя есть опыт в наложении швов?
- Нет. Я никогда не стремился идти в медицину, так что нет. Но у меня есть базовые знания по наложению швов на кровеносные сосуды. Я видел об этом фильм.
- Базовые знания?..
Он глубоко вздохнул и посмотрел мне прямо в лицо. Его губы были тонкими и обескровленными, щеки ввалились, а кожа иссохла. Как на него ни посмотри, это не было лицо живого человека. Он действительно напоминал уставшее до смерти преследуемое животное, вынужденное покинуть свое укрытие. Но глаза его были другими. Даже если они и не выдавали никаких эмоций, в них чувствовалась способность к стремительным движениям. Можно было бы назвать это волей к жизни. До этого момента я никогда не встречал людей с глазами, производившими такое впечатление. И эти глаза не моргая, пристально смотрели на меня.
- Ты странный.
- Почему это?
- Даже имени моего не спросил.
- А, да? Но я тоже не представился, как и ты.
- Ты Шион, правильно? Как название цветка?
- Ага. Моя мама любит деревья и полевые цветы.
- Нэдзуми*.
- А?
- Это мое имя.
- Нэдзуми…Что-то не так…
- Не так?
Его глаза не мышиного цвета. Они были гораздо более очаровательными. Подобны цвету неба в минуты перед рассветом, разве же не такого они цвета?..
Мои щеки порозовели. Я смутился, поймав себя, размышляющего точно плохой поэт, и намеренно громко сказал:
- Хорошо, я зашиваю.
Ну, вспоминай основные шаги наложения швов.
Метод, по которому в двух-трех местах накладывается фиксирующая нить, а сразу за ней поддерживающая… Необходимо накладывать плотно и с повышенной внимательностью… В случае непрерывного наложения швов…
Мои пальцы дрожали. Нэдзуми не проронил ни слова, наблюдая за моей рукой. К моему волнению примешивалась доля возбуждения. Я делал то, о чем раньше имел лишь теоретическое представление. И это было волнующе.
Я закончил накладывать швы, приложил чистую марлю. С моего лба бусинками стекал пот.
- А ты молодец, - лоб Нэдзуми тоже слегка покрылся потом.
- У меня просто ловкие пальцы.
- Это не только твои пальцы, ты сам очень умен. Тебе только двенадцать, так? А ты уже собираешься на специальный курс - ты принадлежишь к элите.
На этот раз в его голосе не было и оттенка сарказма. Как и похвалы. Я молча убрал грязную марлю и инструменты.
Десять лет назад, на ежегодном осмотре двухлетних детей в сфере умственных способностей, меня определили в высший ранг. Если тебя определяют в наивысший ранг, в искусстве или в физической культуре, от города тебе будет обеспечена наилучшая среда для обучения. До десяти лет я с несколькими сотоварищами старательно обучался базовым знаниям у преподавателей-специалистов в классе, оборудованном новейшими средствами. А после, чтобы развиваться в той специализированной сфере, к которой были пригодны способности каждого из нас, нам были предоставлены личные учителя. С момента, когда в возрасте двух лет мне был присвоен высший ранг, мое будущее было предопределенно. Если бы не произошло что-то чрезвычайное, не было бы ничего, что могло разрушить эти границы. Но ничего такого произойти не должно было…
- Похоже, у тебя очень удобная кровать, - прошептал Нэдзуми, опираясь на нее.
- Можешь лечь, только переоденься сначала.
Я бросил Нэдзуми чистую рубашку, полотенце и коробку с антибиотиками. Потом я решил сделать какао. Кухонная техника в моей комнате позволяла мне приготовить такой простой напиток.
- И это твой вкус? - фыркнул Нэдзуми, взяв в руки клетчатую рубашку.
- Получше окровавленной рваной рубашки.
Я протянул ему полную кружку какао. Это был первый раз, когда я увидел в его серых глазах эмоции. Счастье. Хлебнув один глоток из кружки, Нэдзуми прошептал: «вкусно».
- Хорошо, намного лучше, чем операция по наложению швов.
- Не сравнивай такое. Я впервые это делал, и думаю, что неплохо тебя зашил.
- Ты всегда такой?
- Что?
- Ты такой беззащитный. Или все, принадлежащие высшей элите, имеют нулевую бдительность? – продолжил Нэдзуми, держа кружку с какао обеими руками. - Вы живете без страха и настороженности по отношению к тем, кто к вам вторгается?
- У нас есть бдительность. И страх тоже есть. Но я ненавижу опасность и страх. И я не так наивен, чтобы верить, что пробравшийся ко мне на второй этаж через окно и не приемлющий отказа человек будет добропорядочным горожанином.
- Тогда почему?
Действительно, почему? Почему я обработал рану ворвавшегося ко мне человека, да еще и угостил его какао? Я не считал себя бессердечным человеком. Но я и не был святым, переполненным любовью к людям и протягивающим руку помощи каждому раненному. Я ненавидел вещи, доставляющие неудобства и проблемы. И все же я принял того, кто ворвался ко мне. Если соответствующие органы города узнают об этом, мне не поздоровиться. Может быть, меня сочтут не имеющим достаточно необходимой рассудительности. Если это произойдет…
Я встретил взгляд его серых глаз. Казалось, он слегка улыбался. Улыбался так, будто видел мои мысли насквозь. Я собрал все свои силы и ответил на взгляд.
- Если бы ты был большим зверским гигантом, я бы сразу же активировал устройство подачи сигнала тревоги. Но ты выглядел как маленькая девочка, даже сейчас у тебя такой вид, будто ты можешь упасть. Вот поэтому… Поэтому я тебе и помог… И… И у твоих глаз загадочный цвет, какого я никогда прежде не видел. Это привлекло меня.
- И?
- И… и я действительно хотел попробовать наложить швы.
Нэдзуми пожал плечами, допивая оставшееся какао. Вытирая рот тыльной стороной руки, он провел ладонью по простыни.
- Мне действительно можно здесь спать?
- Да, конечно, можно.
- Спасибо.
Это были первые слова благодарности с тех пор, как он ворвался ко мне.
Мама сидела на диване в гостиной, уставившись в экран ЖК-телевизора, встроенного в стену. Заметив меня, она указала на экран. Женщина-диктор с длинными прямыми волосами зачитывала предупреждение для жителей Хроноса.
Отбывающий срок сбежал из исправительного учреждения в Западном Блоке и, похоже, проник на территорию Хроноса. Помимо этого, приближается тайфун, и в регионе было официально заявлено о запрете выходить ночью на улицу.
На экране возникло лицо Нэдзуми. Ниже всплыли красные буквы: VC103221.
«VC…»
Я откусил кусочек вишневого пирога, стоящего на столе. Каждый год мама обязательно пекла его на мой день рождения. Все потому, что в день, когда я родился, мой отец принес вишневый пирог.
Исходя из того, что рассказывала мне мама, мой отец был абсолютно безнадежен в плане женщин и денег, но больше всего он любил выпить – он был в паре шагов от алкоголизма, и из него ничего не могло получиться. Напившись, в благородном порыве он купил сразу три вишневых пирога, но они были очень вкусными, и до сих пор напоминали о седьмом сентября. Спустя два месяца после того, как вишневый пирог был съеден, мои родители расстались. Так что о своем отце, который был в паре шагов от алкоголизма, и из которого ничего не могло получиться, у меня не было никаких воспоминаний. Но это не доставляло мне особых неудобств. После того, как мне присвоили высший ранг, нам с мамой было гарантировано право содержать в Хроносе скромный и небольшой, но оборудованный новейшей техникой, дом. С тех пор больше не было никаких неудобств.
- Кстати, система безопасности во дворе все еще отключена, ничего, да?.. - мама медленно встала. В последнее время она вдруг начала полнеть, и, казалось, движения стоили ей некоторых усилий. - Это так раздражает. Стоит коту перепрыгнуть через забор, тут же раздается сигнал, и приезжают люди из службы безопасности с проверкой. Так раздражает…
Казалось, с увеличением веса моя мать стала чаще употреблять слово «раздражает».
- А этот - такой молодой. «VC»… Интересно, что он сделал?
«VC». Сокращение от Violence chip**. Изначально оно было названием кремниевых полупроводниковых чипов, используемых в американских телевизорах для контроля за содержимым телевизионных программ. Если вы устанавливали его в телевизор, то, управляя им, могли избегать сцен насилия. Если мне не изменяет память, название впервые появилось в 1996 году в ходе пересмотра закона о коммуникациях.
Но в Шестом Номере VC имел более глубокое значение. Люди, осужденные за такие тяжелые преступления, классифицирующиеся как «насильственные», как убийства, покушения на убийства, грабежи, подвергались имплантации в их тела чипа. С помощью этого чипа компьютер мог в совершенстве отслеживать местонахождение заключенных, их физическое и даже эмоциональное состояние. VC стало расхожим словом, используемым для обозначения людей, совершивших тяжкие преступления.
- Интересно, за что он получил чип?
Если чип все еще в нем, поисковая система с легкостью установила бы его месторасположение. И, вполне возможно, они бы арестовали его, не привлекая излишнего внимания. Тем не менее, они зашли так далеко, что предали гласности побег VC и учредили комендантский час, и, очевидно, не могут определить, где он находится.
Возможно, это пулевое ранение… Нет, быть не может…
Я никогда раньше не видел человека с огнестрельным ранением, но могу точно сказать, что выстрел был произведен с некоторого расстояния. Если бы он попытался извлечь чип из своего плеча, у него были бы серьезные раны, сопровождаемые ожогом, и не обошлось бы теми мерами, что я предпринял.
- Скучно, да? Несмотря на то, что у тебя день рождения… - вздохнула мама, посыпая тушеное мясо, стоящее на столе, мелко перемолотой петрушкой. Теперь и «скучно» стало словом, часто звучащим из ее уст.
Мы с мамой были очень похожи. Похожи в нервозности и проблемами в общении. Нас окружали хорошие люди, о которых нельзя сказать ничего плохого. И мои одноклассники, и все люди этого региона были тихими, интеллигентными, хорошо воспитанными. Никто не повышал голоса, ругая посторонних, и не бесился, буйно размахивая руками. Не было ни подозрительных личностей, ни бездомных. У каждого был доступ к надлежащему медицинскому обслуживанию, так что и люди с такой же, как у моей мамы, тяжелой, слегка располневшей фигурой, были редкостью. В этом спокойном, безопасном мире, где все выглядели одинаково, где моя мать начала полнеть, и ее излюбленными выражениями стали «раздражает» и «скучно», я ощущал, как плох в общении с другими людьми.
Сломай.
Разрушь.
Разрушить что?
Все.
Все?
Ложка выскользнула из моей руки.
- Что случилось? Ты витал в облаках, - мама взглянула на меня. Ее круглое лицо вдруг расплылось в улыбке. - Редкое зрелище. Шион, витающий в облаках. Продезинфицировать ложку?
- Да ладно, так сойдет, - улыбнулся я ей в ответ. Мое сердце билось так быстро, что трудно было дышать. Я залпом выпил стакан минеральной воды.
Огнестрельные раны, кровь, VC, серые глаза… Что все это значит? До сегодняшнего дня этих вещей не было в моем мире. Почему все это так внезапно, так неожиданно, ворвалось в него?
У меня было предчувствие. Ощущение грядущих больших перемен. Того, что этот человек, ворвавшийся ко мне, пожалуй, изменит, разрушит мою жизнь словно вирус, вторгшийся в клетку, заставляет ее мутировать и разрушаться.
- Шион? В самом деле, что происходит? – на этот раз мама, заглядывая мне в лицо, выглядела серьезной.
- Извини, мам. Беспокоюсь из-за доклада, поэтому поем у себя, - солгал я и встал.
- Не включай свет, - тихо сказал он, когда я вошел в комнату. Я не люблю темные места, поэтому обычно оставляю свет в своей комнате зажженным. Но сейчас здесь была кромешная тьма.
- Ведь ничего не видно!
- Не видно - и ладно.
Но если я не мог видеть, я не мог и идти. Я беспомощно стоял с тушеным мясом и вишневым пирогом в руках.
- Хорошо пахнет.
- Я принес тушеное мясо и вишневый пирог.
В темноте я услышал, как он присвистнул.
- Поешь?
- Конечно.
- В темноте?
- Конечно.
Я осторожно выдвинул одну ногу вперед и услышал тихий смешок:
- Не можешь пройти прямо в своей собственной комнате?
- Ну, к сожалению, я не веду ночной образ жизни. А ты можешь видеть в темноте?
- Естественно, я же мышь, ночной обитатель.
- VC103221.
Даже в темноте я почувствовал движение Нэдзуми, как он замер близко от меня.
- Ты во всех новостях. Знаменитость.
- Ха. Оригинал ведь всегда лучше. Эй, а этот пирог просто объедение.
Я сел на кровать и, так как мои глаза стали привыкать к темноте, посмотрел на Нэдзуми.
- Ты сбежал?
- Разумеется.
- А что насчет чипа?
- Все еще во мне.
- Хочешь, чтобы я удалил его?
- Еще одна операция? Дай мне передохнуть!
- Но…
- Это неважно. В любом случае, он бесполезен.
- Что ты имеешь в виду?
- VC – просто игрушка.
- Игрушка?
- Она самая. К твоему сведению, в этом городе все - игрушки. Дешевая игрушка, только снаружи выглядящая красиво.
Казалось, что Нэдзуми съел мясо и пирог до крошки. Он удовлетворенно вздохнул.
- Значит, ты уверен, что сможешь сбежать из города со специальной охраной?
- Конечно же.
- Незарегистрированные люди помечаются как нарушители и подвергаются серьезной проверке. Для того эта система и простирается по всему городу.
- Мда? Система этого города не так совершенна, как ты думаешь. В ней полно дыр.
- Как ты можешь утверждать такое?
- Потому что я, в отличие от вас, не часть системы. Вас всех заставляют думать, что эта дырявая фальшивка — идеальный город. Или нет, может, вы сами в это верите.
- Я так не думаю.
- Что?
- Я не думаю, что это идеальный город, – слова вырвались из моего рта.
Нэдзуми замолчал. Передо мной простиралась только темнота. Не было и намека на его присутствие. Действительно – он более всего был похож на мышь. Маленького зверька, ведущего ночной образ жизни, скрывающегося в темноте.
- Ты странный, - услышал я вдруг голос, такой же тихий, как и раньше.
- Правда?
- Странный. Это не слова члена высшей элиты. Если администрация прознает, то тебе ведь не поздоровиться?
- Ага, точно не поздоровиться.
- Если они обнаружат, что ты укрыл беглого VC и пренебрег сообщением в надлежащие органы, это обернется большими проблемами. Они тебе этого так не простят.
- Ага.
Нэдзуми вдруг схватил меня за руку. Его тонкие пальцы впились мне в кожу.
- И все нормально? Я имею в виду, меня не волнует, если с тобой что-то случится. Но если окажется, что из-за меня ты разрушил свою жизнь… Я не хотел бы этого. Я чувствую, что сделал что-то ужасное…
- У тебя сильное чувство долга.
- «Не доставляй другим неприятности» - вот урок, что преподала мне мать.
- Ну, тогда ты собираешься уйти?
- Мда, и это тоже не вариант... Я устал, а на улице тайфун. И раз уж у меня, наконец-то, есть кровать, я думаю, что посплю здесь.
- Ты противоречишь сам себе.
- «Используй принципы к месту» - этому я выучился у отца.
- Какой прекрасный отец!
Его пальцы выскользнули из моей руки.
- Меня спасло, что ты такой странный, - прошептал Нэдзуми.
- Нэдзуми.
- А?
- Как ты попал в Хронос?
- Секрет.
- Ты сбежал из исправительного учреждения и проник в город? Такое вообще возможно?
- Конечно, возможно. Но не то чтобы я по своей воле пробрался в Шестой Номер. Меня запустили. Не очень-то я и хотел попасть сюда.
- «Запустили»?
- Да. Так получилось, что меня насильно конвоировали.
- Конвоировали? Но куда?
Западный блок, где расположено Исправительное Учреждение, был особо охраняемой зоной. Существует ведомство для ходатайств на разрешение на въезд в Шестой Номер. Тем, кто имеет особое подтверждение на въезд от администрации, просто въехать в город, но тем, у кого его нет, по-моему, необходимо ждать минимум месяц после подачи ходатайства. Из заявивших менее десяти процентов получают разрешение на въезд в город. Вдобавок ко всему продолжительность их пребывания строго ограничена. Естественно, что люди начали накапливаться в Западном блоке. Конечно, для этих людей, ждущих выписку разрешения, и их компаньонов выстраивались едальни и ночлежки, и, похоже, для поддержания тамошних дел и бизнеса внезапно собралось много людей. Я никогда не был в Западном блоке, но слышал, что это очень оживленное и разнообразное место. Число преступлений там огромно. Почти все VC из исправительного учреждения были жителями Западного блока. Срок заключения назначался в Исправительном Учреждении от одного года в зависимости от возраста, уголовной истории и степени жестокости преступления. Смертной казни не было. Западный Блок нес на себе роль крепости, не пропускающей в город ничего, имеющего отношение к криминалу, словно волнорез правонарушений. И из этого Западного Блока в город конвоируют VC. Куда и с какой целью?
Нэдзуми нырнул в постель.
- Наверное, к «Лунной капле».
- Мэрия! – удивился я. - В центр города, зачем?
- Не скажу. Тебе лучше и не знать.
- Почему?
- Я хочу спать. Дай мне уснуть.
- Ты имеешь в виду, что не можешь рассказать?
- Может ли услышанное раз забыться? Можешь ли ты представить, что ничего не слышал? Притвориться незнающим? Ты умный, но ты не взрослый, чтобы суметь так.
- Да, но…
- Тогда не спрашивай. В обмен на это я никогда не расскажу.
- Что? О чем?
- Как ты орал, открыв окно.
Меня видели. Я почувствовал, что мое лицо покраснело.
- Ты меня поразил. Я только пробрался в ваш двор и думал, что же делать дальше, как вдруг открылось окно, появилось твое лицо…
- Эй, постой-ка.
- Я решил посмотреть, что ты будешь делать дальше, и тогда ты меня поразил во второй раз, начав кричать. Не думаю, что когда-нибудь видел, чтобы кто-то кричал с таким выражением лица, как…
- Заткнись!
Я нацелился на Нэдзуми и прыгнул, но попал лишь в подушку. Нэдзуми бросился ко мне с невероятной скоростью, одновременно скручивая мои протянутые руки. Мое тело сделало слишком быстрые пол-оборота, я оказался лежащим на спине. Нэдзуми уселся на меня сверху и в один прием рукой схватил обе мои. Зажав мою талию своими ногами, он стал сжимать их. На мгновение легкое онемение охватило мои ноги до самых кончиков пальцев. Это было впечатляюще. Во мгновение ока мое тело потеряло свободу и не могло оказать сопротивления, пока я был прижат к своей постели. Нэдзуми прокрутил ложку от мяса в свободной руке, а затем прижал ее к моему горлу рукояткой и скользнул поперек его.
- Если бы это был нож, - прошептал он, изогнувшись к моему уху, - ты был бы уже мертв.
Мышцы в горле внезапно дернулись. Но как круто…
- Круто! Это какой-то трюк?
- А?
- Как ты это делаешь, что человек не может даже пошевелить своим телом? Есть какие-то нервные точки, на которые нужно нажать?
Сила, давящая на меня, ослабла. Вместе с этим Нэдзуми распластался на мне. Он слегка дрожал. Он смеялся.
- Смешной! Ты и впрямь смешной. Это точно твоя природа.
Я обернул обе руки вокруг спины Нэдзуми, запустив ладони под его рубашку, и почувствовал его горячую, вспотевшую кожу.
- Как я и думал… У тебя лихорадка. Ты должен принять антибиотики.
- Я в порядке… Просто хочу спать…
- Если не собьешь жар, станешь еще слабее. Ты весь горишь.
- Ты тоже достаточно теплый, - прошептал Нэдзуми рассеянно, глубоко вздохнув. - Живые люди такие теплые....
Сразу после этого я услышал его сонное дыхание. Прежде чем я осознал это, незаметно для самого себя уснул.
А на следующее утро Нэдзуми исчез из комнаты. Вместе с ним исчезли клетчатая рубашка и коробка скорой помощи.
*Нэдзуми - (яп.) крыса, мышь.
**Violence chip – Чип насилия (анг.)
Над релизом работали:
Перевод (гость): akina4an
Сверка с оригиналом: Asara a.k.a. A~chan
Редактирование: Алгарифма
Вопрос: Поблагодарить команду:
| 1. Спасибо! | 213 | (100%) | |
| Всего: | 213 | ||
-
-
03.09.2011 в 01:34-
-
03.09.2011 в 04:48-
-
03.09.2011 в 08:13-
-
03.09.2011 в 08:58-
-
03.09.2011 в 21:10-
-
03.09.2011 в 21:51-
-
04.09.2011 в 00:14-
-
04.09.2011 в 03:05-
-
05.09.2011 в 19:40-
-
06.09.2011 в 21:19-
-
06.09.2011 в 21:31-
-
11.09.2011 в 16:39Удачи вам в работе!
-
-
11.09.2011 в 19:18-
-
11.09.2011 в 19:25-
-
12.09.2011 в 19:11-
-
12.09.2011 в 19:18-
-
13.09.2011 в 09:56-
-
13.09.2011 в 21:49-
-
13.09.2011 в 22:23они выходили еще до официального дизайна от toi8, знакомого нам всем.
-
-
13.09.2011 в 22:25а то я смотрю и думаю - что за левый чувак с Сионом в первом томе ошивался?
-
-
13.09.2011 в 22:25-
-
13.09.2011 в 22:25-
-
16.09.2011 в 14:37Эта новелла мне уже начинает нравится
хотя бы тем, что тут не так много этой Сафу-
-
18.11.2011 в 00:28-
-
29.11.2011 в 18:11-
-
23.12.2011 в 22:51-
-
06.01.2012 в 15:42*низкий поклон*
И высшая похвала от меня -
Буду ждать дальнейшего перевода от вашей команды_)
-
-
11.06.2012 в 15:35-
-
12.06.2012 в 10:47-
-
12.06.2012 в 11:07